Попрыгунчики

«Попрыгу́нчики» — группировки грабителей, действовавшие в 1918—1920 годах в Петрограде, имевшие подражателей также в Москве. В поздние часы нападали на одиноких прохожих (в основном женщин и стариков), одетые в длинные белые саваны и колпаки, чтобы напоминать покойников или привидения, а затем грабили беспомощную от ужаса жертву. Название получили от манеры передвигаться прыжками (выскакивали, например, с забора или из окон первого этажа), причём «попрыгунчики» использовали особые пружины на обуви, а также ходули. Руководил основной бандой «попрыгунчиков» (которой подражали остальные) Иван Бальгаузен, уголовник с дореволюционным стажем; численность этой группы достигала двадцати человек, а число только известных эпизодов разбойного нападения превышало сотню. Весной 1920 года банда Бальгаузена была арестована, сам он расстрелян, а большинство участников банды отправлено в лагеря.

Деятельность «попрыгунчиков» была сильно преувеличена в городском и сельском фольклоре того времени; в одних рассказах они представали как преступники, использующие народные суеверия, в других — как действительные покойники и привидения. Слухи о «попрыгунчиках» оказали влияние на более поздний городской (в том числе детский) фольклор, рассказывающий о привидениях, аномальных явлениях и т. п.

«Попрыгунчики» в литературе

Ремизов А. М. «Взвихренная Русь», «Окнища». Глава XVII. «Электрофикация» (1927):
«За Невской заставой появились „покойники“: голодные, они ночью выходили из могил и в саванах, светя электрическим глазом, прыгали по дорогам и очищали мешки до смерти перепуганных, пробиравшихся домой, запоздалых прохожих. <…>

А кони давно все пали,

а падлое мясо — синюю конину поели,

а съели кто — давно уж помер,

а покойников—прыгунков электрических

 — страх заставный! —

всех перестреляли».

Толстой А. Н. «Хождение по мукам». Книга вторая «Восемнадцатый год» (1928):
«В сумерках на Марсовом поле на Дашу наскочили двое, выше человеческого роста, в развевающихся саванах. Должно быть, это были те самые „попрыгунчики“, которые, привязав к ногам особые пружины, пугали в те фантастические времена весь Петроград. Они заскрежетали, засвистали на Дашу. Она упала. Они сорвали с нее пальто и запрыгали через Лебяжий мост».
(глава I)

Вагинов К. К. «Гарпагониана» (1932—1933):
Мировой: «В свое время я на пружинах скакал, почти все припухли, а я вот живу, песни сочиняю. Ему вспомнилась удачная ночь на Выборгской стороне, когда он в белом балахоне выскочил из-за забора, и, приставив перо к горлу, заставил испуганного старикашку донага раздеться и бежать по снегу, — вот смеху-то бы-ло, — и как в брючном поясе у безобидного на вид старикашки оказались бриллианты. <…> И, сдавая кованые карты, от скуки запел Мировой старинную, сложенную им в годы разбоев песню:

Эх, яблочко, на подоконничке,

В Ленинграде развелись живы покойнички,

На ногах у них пружины,

А в глазах у них огонь,

Раздевай, товарищ, шубу,

Я возьму ее с собой».

(глава XV. Гастроль Анфертьева)

Рыбаков А. Н. «Кортик» глава 18. «Борька-жила» (1948):
«А Борька как ни в чем не бывало рассказывал ребятам о попрыгунчиках. — Закутается такой попрыгунчик в простыню, — шмыгая носом, говорил Борька, — во рту электрическая лампочка, на ногах пружины. Прыгнет с улицы прямо в пятый этаж и грабит всех подряд. И через дома прыгает. Только милиция к нему, а он скок — и уже на другой улице. — А ну тебя! — Миша махнул рукой. — „Попрыгунчики“… — передразнил он Борьку. — Ты еще про подвал расскажи, про мертвецов своих».

«Попрыгунчики» фигурируют в одном из эпизодов фильма «Достояние республики».

Частушки Тверской губернии 1920-х годов:

Эх, яблочко

Да на чугунчике,

В Петрограде появились

Попрыгунчики.

Эх, яблочко

На подоконничке,

В Петрограде появилися

Покойнички.

Чуковский К. И. «От двух до пяти»:

«Привожу одну из них с буквальной точностью: здесь выправлена лишь орфография, а в тексте не изменено ни единого слова. Дата былины — 1919 год, когда кто-то сдуру рассказал при ребенке ходившие по городу слухи, будто на улицах орудуют ночные разбойники, которые прыгают выше домов при помощи особых пружин, прикрепленных у них к сапогам. Одеты они будто бы в саваны. Городская охрана (сокращенно „Горохр“ — так называлась в ту пору милиция) ведет с ними упорную борьбу. Об этих „пружинках“ и повествует в былине ее восьмилетний автор:

„Бой пружинок с Васькой Сапожниковым“

А не золото с золотом сливается, А не серебро с серебром стекается, А не две горы вместях да сокатаются, А со всех сторон пружинки собираются, Собираются на кладбище Смоленское. На Смоленское кладбище огромное. А и думают они думу великую, А великую думу не малую, Как побить охрану Петроградскую, А и всю милицию горохрскую, Чтобы больше их не преследовали, Не преследовали их, не закапывали, Не расстреливали их больше пулями. Крепкими пулями свинцовыми. А выходит покойник один в саване, А и в белом саване светящемся, Говорит покойник таковы слова: „Ах вы гой еси, пружинки вы все лютые, Вы все лютые пружинки богатые, Мы пойдемте-ка по улице похаживать, А и будем мы охрану Петроградскую, Петроградскую охрану поколачивать“. Не успел пружинка слово вымолвить, Закричали все пружинки зычным голосом: „Мы пойдем-ка по улице похаживать, А и будем мы охрану Петроградскую, Петроградскую охрану поколачивать!“ Побежали все пружинки по городу, По стольному по городу по Питеру, А и стали охрану Петроградскую, Петроградскую охрану поколачивать. Вдруг навстречу им да трамвай катит, А трамвай катит да с вагонетками. С вагонеток бежит добрый молодец, А по имени Васька Сапожников. Налетели на Ваську три покойника. Он первого покойника взял разорвал, Второго покойника взял растерзал, А третьего покойника взял за ноги, Стал по улице похаживать, Стал пружинок пружинкой поколачивать. А и бил он пружинок ровно три года, Ровно три года да три часа. Три часа да три минуточки. Намахались его плечи могучие, Разорвались его латы кольчужные, А не может он побить покойников. Наконец хотел Васька отъехати. Из небес же тут Ваське глас гласит: „Ах ты гой еси, Василий сын Сапожников. Отсель тебе не уехати. Ты сражался с пружинками ровно три года, Ровно три года да три часа, Три часа да три минуточки, Посражайся еще восемь лет“. И послушался Василий, сын Сапожников. Стал сражаться снова с пружинками. А и день за день будто дождь дождит, А неделя за неделей как река бежит, А и год за годом как трава растет, А проходит ровно восемь лет, А побил он всех покойников, Всех покойников до единого. А тут покойникам славу поют, А и славу поют им век по веку.»

Литература

• Константинов А., Шушарин И. Бандитский Петербург. — СПб: Нева, 2005. — Т. 2. — С. 45-47. — 928 с. — (Итоги эпохи). — 11 000 экз. — ISBN 5-7654-4172-6

См. также

• Джек пружинки-на-пятах